В истории ГКЧП есть микроскопический, но любопытный сегодня эпизод — мифология о вернувшемся 20.08.91 из отпуска Путине.
Придать значимости участия в августовских событиях рядового сотрудника КГБ старались задним числом. Так возникли: — Путин-связной мэрии с Ленинградским военным округом, — Путин-переговорщик с Ленинградским КГБ при подготовке митинга на Дворцовой, — Путин-снабженец, обеспечивающий продовольствием Ленинград в переломный август 91-го (первое телеинтервью Путина, где он в ранге председателя Комитета по внешним связям мэрии размышляет о тоталитаризме, часто датируют 91-ым), — и скромнее: Путин-участник демократического митинга на 400 тысяч человек.
К 30-летию путча «ТАСС» выпустил актуалочку «Путин и ГКЧП». В статье — давно известные истории, но акценты… Цитаты:
«Путин продолжал получать зарплату в КГБ [sic], которая, по его словам, была даже выше [sic], чем в Ленсовете, но оперативными заданиями его не беспокоили.
… в 1990-м [Путин] написал свой первый рапорт об отставке из КГБ. Документ, однако, «затерялся» [sic] в каком-то из кабинетов, поэтому к началу августовских событий Путин оставался действующим сотрудником.
Первый мэр, вернувшийся 19-го из Москвы после встречи с президентом РСФСР Борисом Ельциным, развернул в городе бурную работу по противодействию перевороту, выступал на митингах и телевидении, посещал предприятия, хотя любой выезд за пределы здания Ленсовета представлял потенциальную опасность, в связи с чем, как вспоминал Путин [sic], пришлось даже раздать кое-кому оружие.
В разные годы в прессе встречались утверждения, что Путин был связным между Собчаком и командующим Ленинградским военным округом генералом Виктором Самсоновым, которого ГКЧП назначил «военным комендантом» города. И что в том числе благодаря работе Путина танки в Ленинград (в отличие от Москвы) не вошли и кровь не пролилась.
Собчак же в своих мемуарах в таком контексте о Путине не упоминал. Самсонов качестве переговорщика между ним и мэром упоминает не Путина, а заместителя Собчака контр-адмирала Вячеслава Щербакова.
20-го числа, в самый разгар августовских событий, Путин во второй раз написал заявление об увольнении из органов».
Об условиях написания подобных заявлений язвительно рассказывает Невзоров:
«… в 91 году КГБ слился и растворился буквально за полтора дня без следа. Я помню 20 августа или уже 21-е в управлении Ленинградского КГБ. Дико воняло горелой бумагой. Потому что на всех этажах в сортирах или на подоконниках с открытыми окнами все жгли какие-то бумаги. Причем жгли не агентурные карточки, не берегли чьи-то репутации, а жгли бумаги, имеющие отношение к ним самим. И писали заявы об отставке.
Забрел к Анатолию Алексеевичу Куркову. Он был начальник управления КГБ по Ленинградской области. Он сидел абсолютно трезвый, абсолютно приветливый. Сидел и каллиграфическим почерком писал прошение об отставке. Ушел он, правда, не 21-го, ушел он 25-го.
… армия и внутренние войска, они слились с абсолютно такой же скоростью и испарились бесследно, только чуть позже. Потому что чекисты достаточно умны и всегда чутче реагируют на ситуацию».
Рассказ Невзорова о родовой травме «рыцарей плаща, ядов и кинжала» зарождавшейся новой России.
Сотрудникам Службы, как правило, зазорно чем-то гордиться из тех событий. Тем более, если приходилось как Путину сидеть на двух стульях — и зарплату высокую получать, и место теплое занимать: с 15 июля 1991 Путин возглавил Комитет по внешним связям мэрии (синекура для смотрящего из настоящего комитета).
Отсюда история о звонке Крючкову про рапорт Путина* — в разгар разворачивающихся военных действий вдруг возникает вопрос о трудоустройстве подполковника, за четыре месяца до этого играющего массовку на заводе*.
Сомнительно и тиражируемое утверждение, что вернувшийся из отпуска Путин в течение следующих дней «везде сопровождал» Собчака. Наверняка Путин отлучался, чтобы побывать там, где происходило описываемое Невзоровым бегство из органов. Но не как связной, переговорщик, снабженец, а чтобы «чутче реагировать», какой из занимаемых стульев выбрать.
