#ЧиталкаШтаба. Мешок без дна.

Несмотря на то, что “Доктора Гарина” В. Сорокин анонсировал в 2018, некоторые сюжетные линии предвосхищают нынешнюю реальность.

Фабула строится вокруг лечения в санатории “Алтайские кедры” сущностей, которые выглядят как жопы с ручками, а также, шевелюрой, огромными ртами и историями политических болезней.

Жопы носят имена прежних и нынешних политических лидеров G8 (Ангела, Дональд, Эммануэль, Джонсон и, конечно, Владимир).

Лечат жопы от неизлечимых психических отклонений электрошоком и чудесами алтайской медицины.

В книге достаточно забавных аллюзий. И одна из них – modus operandi на все случаи жизни жопы по имени Владимир.

На любой вопрос, на любое обращение к нему Владимир говорит “Это не я”. Меняются только интонации, с которыми жопа парирует любые к ней обращения.

В отличие от других пациентов “Владимир стабилен и адекватен“.

– Смешит, смешит нас старик Дональд, а, Владимир? – ловко наматывая спагетти на вилку, Сильвио толкнул соседа в бок.
– Это не я, – спокойно ел кашу Владимир.

– Наш договор изменил не только Европу, но и весь мир.
– Мы все изменились.
– Что, в лучшую сторону?! – зло воскликнул Дональд, брызжа едой. – Плоская, плоская жопа! Вот что тогда стало с миром!
– Mamma mia! Он против Малой Жопы! – воскликнул Сильвио, словно впервые услышал это название. – Ты слышишь, Владимир?!
– Это не я.

Даже застольные песни Владимира состоят из одной фразы (“Это не я”).

Владимир покачнулся на ягодицах, вытер рот салфеткой, задумался ненадолго и запел несильным голосом:
“Это это не я, это это не я.
…
Это это не я. Это это не я”.
– Грустная песня, Владимир, – вздохнул Сильвио, пихнул исполнителя в бок и зааплодировал.
– Это не я, – пробормотал тот.
– Русские песни всегда доводят меня до слёз… – всхлипнула Ангела и громко высморкалась в салфетку.
– Потому что у них трудная жизнь, – объяснил Дональд.

Заболевание жоп общее – резонансная шизофрения.

Диагноз лидерам неоднократно проговаривают врачи в диалоге:

Пациенты не способны потрясти друг друга новым. Но они потрясают друг друга старым!
Новое для них возможно только в прошлом. Как неиспользованная возможность.
Или как невозможное использование.
Нового в реальном мире для них нет и быть не может.
Остаётся только провокация как ревизия прошлого.
Они используют прошлое как бесконечный шизоисточник взаимопровокаций.
Для них прошлое – мешок без дна. Тот самый мешок из “Тысячи и одной ночи”, в котором и спрятан весь мир.

Доктор Гарин указывает способ преодоления резонансной шизофрении и жизни прошлым:
“И мы для них тоже в этом мешке. Наша задача – вылезти из мешка. И стать тем судьёй, который приказал открыть мешок”.

Как и положено жопам – соревнуются они в искусном публичном пердеже. У каждого своя манера, звук, продолжительность.

Лидеры состязания – Ангела и Владимир.

Сцены “fart is art” Сорокина напоминают сводки передовиц:

Владимир молча полез в центр стола. Приподнял свой накачанный, холёный, много раз омоложённый китайскими медиками зад и замер. Сперва раздалось что-то вроде утробного ворчания, которое быстро перешло в угрожающее рычание, разрешившееся громким хлопком, ещё одним, ещё, и вдруг из этого холёного зада стало проистекать шипение, в котором можно было разобрать отдельные звуки, напоминающие в том числе и человеческий шёпот, но шипение становилось всё более и более зловещим и всё длилось, длилось и не иссякало так долго, что все за синим столом оцепенели. Когда оно стихло, некоторое время стояла напряжённая тишина. Первым захлопал Сильвио, затем – Ангела и Дональд. Аплодисменты наполнили столовую.
– Брависсимо, Владимир! – выкрикнул Сильвио.
– Это не я… – С улыбкой тот показательно пробежался на ягодицах по скатерти и запрыгнул на свой стул.