Суд, Навальный, оскорбление ветерана — 3
Некоторые предвосхищали, будто «Навальный поднял себе с пола еще несколько статей поведением на суде».
Нет, не поднял. Новую предъяву в «неуважении к суду и клевете на прокурора» суд отклонил.
Конечно, не из соображений справедливости – а потому, что сляпанное дураками на ровном месте и абсолютно провальное для Кремля дело о «клевете» на «ветерана» необходимо завершить как можно скорее, и те, кто звонит судье, замечательно это осознают.
«Прокурор» обвинила ветерана в своём существовании. Налицо клевета, граничащая с безумием!
«Это то, что всегда впереди россиян». Что бы это могло быть – «всегда впереди россиян»?
Вот именно ради того, чтобы потом триумфально выкатить эту фразу и сказать «да он неискренне извиняется», они так долго добивались от Навального «извиниений».
Но поскольку «моральное» давление не помогло – выкатывают теперь, вхолостую.
Дело в том, что заяву на Навального накатал не «квалифицированный юрист», а «общественник». Единственная «общественная деятельность» которого заключается в том, чтобы доколупываться до каждого твита Навального.
Между прочим, позорище в суде наверняка скажется на дальнейшей карьере «общественника».
Немного сортирной аналитики от сортирного политолога™ М. Баширова:
оказывается, в суде есть такая сторона как «народ», и «народ не стерпит оскорбления ветерана».
Как же трудно у них в голове укладывается, что всем давно плевать на их заклинания «ооо война ветеран победа ценности«, эти мантры не работают нигде за пределами телестудий.
Вы САМИ истрепали все «святыни и ценности ВОВ», год за годом прикрывая ими вороватую задницу власти.
Вы САМИ убиваете ветеранов: морите голодом, селите в сараях, морозите насмерть.
Вы САМИ выволокли несчастного экс-завхоза в суд и издевались над ним, осквернив тем самым память о его «3 месяцах подвига» в глазах будущих поколений.
«Артем Игнатенко» станет для народа именем нарицательным, и ассоциироваться это имя будет вовсе не с ВОВ.
Приговор опять перенесли – причём на дату, когда у Навального в другом суде апелляция.
Но нельзя сказать что слушание было бессмысленным: все-таки прокурор вспомнила о чести и достоинстве. Не сама, конечно: её заставили.
Горько, наверное, было ей вспоминать о том, что она давно разменяла на форму с лампасами.
